ДОМА ЖИВУ ДО ПРИЕМА НА СЛУЖБУ


Оглавление Страница: 1 2      

     […]
     Из дома привез меня отец на лошади, без шумных проводов, кроме своих семейных, догонять партию в с. Шуран. Дорогой отец мне кое что преподал: в случае если буду в мастерской, как сделать колодочки к рубанку и как присадить железку, но я это плохо слушал. Голова была пустая, а жизнь разбитая, что впереди ожидает неизвестность. Прибыли в Шуран, нашли партионнаго, остановились на этой же квартире. Отец заказал самовар, купил 1 б.[утылку] водки и пригласил партионного. На утро отец простился со мной и поехал обратно один.
     Партия выступила на другой день утром в Казань, я ехал на подводе, охраняя вещи. Ночевали в Державине, потом в [Кабанах] и в Казань пришли в Адмиралтейскую слободу в Свешниковские казармы. Была дневка. Суточных выдавали по 11 коп. В Казани сходили в гостиницу Царьград слушать машину-музыку «Мозер». Затем посадка на поезд, в товарные вагоны, не утепленные, и лишь были железные печи. В вагоне познакомился с одним татарчиком из г. Чистополя, он имел деньжонки и не прочь выпить. Мы с ним по пути не пропускали ни один буфет на станции, выходили и выпивали. В Ардатовенам должен быть обед. Путь заносило снегом, поезд опаздывал, поэтому в Ардатов прибыли ночью, часов в 11. Нас погнали на обед на сборный пункт. Пришли, [бирики] холодные, принесли хлеб и порции мяса мерзлые, как конский кал, мы взяли и давай швырять по бирику, сами ругая всех и вся на чем свет стоит, и за баландой никто не шел на кухню. Вернулись в вагон. Едучи к станции Сасово, в нашем вагоне при задвижении одним новобранцем двери, последняя упала на путь, а человека едва успели удержать за ноги. Вагон остался открытый. В Сасове вагон сменили, пришлось перегрузиться.
     В Москву прибыли и нас как баранов погнали в Красные казармы. Дневка. В город никого не пускали, после дневки нас погнали на Варшавский Александровский вокзал на посадку, рано утром, часа в 4. Мне пришлось свой сундук нести на себе, почему-то не нашлось на подводе места, шли из казарм сначала Набережной р. Москвы, а потом Тверской до самого вокзала. Посадка произошла скоро, в 9 часов утра мы уже поехали. По прибытии в Барановичи утром часов в [?]-2, нам был дан обед. Готовили в котлах близь ст.[анции] под открытым небом. Обеду делал пробу начальник по передвижению нештатных команд, полковник Генерального Штаба, и что-то нашел в непорядке, здорово тяпнул воинского начальника, который за ним ходил, держа руку у головного убора. Из Барановичей выехали скоро, через Брест-Литовск-Луков до Праги, куда прибыли около обеда. Здесь была дневка. Ходили в г. Варшаву смотреть. Идя по улице Краковское предместье, где стоит памятник Королю Сигизмунду, видели смешную картину: шел по тротуару генерал, а навстречу ему – солдат, на тротуарах было скользко, после прошедшего дождя было морозно. Солдат должен был генералу отдать честь, становясь во фронт и не доходя шагов 5 круто полуоборотом повернулся, подставляя ногу, сильно ударил ей о другую, в то же время руку приложил к козырьку, подшиб себя и упал. Генерал улыбнулся, а подошел к солдату, взял его за руку и помог ему встать, спросил: «Не ушибся ли, братец? Нужно поосторожнее». Погуляв по улицам, вернулись на сборный пункт, где была вторая картина. Фельдфебель, вояка турецкой войны, имел два Георгиевских креста, а сын его, молодой офицер в чине поручика, спорили кто кому вперед должен отдавать честь. Сын требует, чтобы отец ему отдавал, как офицеру, а отец говорит: «Ты мне должен отдавать, как имеющему военный орден Св. Георгия». Все таки отец был прав, военному ордену отдают честь и высшие военные чины, не исключая и царя (этот закон мною хорошо был освоен, во время Германской войны, будучи зав. наградной части в Штабе 31 арм.[ейского] Корпуса при Генерале Мищенко.
    Из Праги мы отправились в Новогеоргиевскую крепостьчерез Яблонну, куда прибыли и поместились в 9 бастионе. Здесь нам снова была дневка. Ходили в местечко Новый двор – еврейский муравейник, здесь жили одни евреи. Неподалеку от крепости был расположен русский поселок «Александровка», с православною церковью. Эти жители были переселены при царе Александре II до крепостного освобождения, говорили все по-польски. Затем был рассказ солдат крепости, что на одном из постов форта ежегодно в одно и то же число, пропадал часовой, около 12 ч.[асов] ночи. Много лет так тянулось, и вот в это число на пост идет сам фельдфебель, берет карандаш и бумаги. Когда подходит опасное время, он видит, что приближается неопределенной формы темный предмет, часового забирает без винтовки, а бумажку он с написанным бросает. В назначенный час смены постов идет разводящий со сменой, на посту никого нет, винтовка валяется, и клочок бумаги. Разводящий это подобрал и донес по команде. После этого закрыли этот пост. Из крепости Новогеоргиевска пошли пешеходом, вещи на подводах. Я ехал с вещами на фургоне. Ночевали в деревне, а потом на другой день – в другой, и уже на третий день часов в 11 взошли в город Плоцк. Подводу отпустили от рогаток, сумки надели на себя. Было морозно – сухо.
19-го числа декабря, идя городом, увидел знакомую девушку Лизу Смолькову, идущую с мальчиком, сыном вице-губернатора Ватаци, у которого она была бонной. Я с ней поздоровался, она спросила, куда я иду. Я ответил, что в артиллерийский дивизион служить. Она просила приходить к ней, когда будет можно. Пришли в столовую 2 батареи, на 3-м этаже. У меня нужно было подложить к сапогам подметки, я нашел солдата сапожника, который вечером подколотил подметки за 45 к. и у меня остались от своих из дома взятых 5 р. денег, один круглый пятак и 4-50 пропил дорогой. Вот с этим круглым пятаком я начал продолжать 4-х летнюю военную службу. Идя на низ в уборную в одной красной бумазейной рубашке, на лестнице встречаю 2-х офицеров 1-й батареи, один был маленький с веселым лицом, по 10 волосков в каждом из усов и три волоска в бороде, поручик Сергей Алексеевич Дроздов, а другой высокий на вид сурьезный с русыми усами – немец подпоручик Александр Робертович Баум. Дал им дорогу, прижавшись к стене, Дроздов со мной поздоровался: «Здорово, братец», я ответил: «Здравия желаю Ваше Благородие». Я чины и титулы знал всех чинов и их различия. Дроздов говорит Бауму: «Вот я эту бороду возьму в нашу батарею». Я этот разговор слышал, пока спустился с этого марша лестницы, а с бородами новобранцев был один я из 51 человека. Утром к 11 ч.[асам] нас повели в столовую 1-й батареи, на другой двор, помещались в одном 3-х этажном арендованном дому с третьей батареей. Построили нас в 2 шеренги, входит командир дивизиона полковник Алексей Антонович Лучковский, скомандовали « С-м-и-р-н-о». Полковник: «Здорово, бъятцы (картавил)». Мы как собаки: «гав-гав-гав». Прошелся по шеренге, смотрит всем в глаза, затем подошел ко мне, взял за рукав и отставил одного в сторону. Затем полковник спросил командиров 3-х батарей: 1-й Савельева, 2-й Верещагина и 3-й Алмазова, кому и каких мастеровых нужно, получив сведения, которые записывал адъютант подпоручик Балавинский, полковник стал спрашивать: «Кто из вас, бъятцы, знает какие емесла». Новобранцы загалдели: я столяр, я колесник, я кузнец и т.д. Адъютант их выводит в особую шеренгу, затем по заявлению к-ра батареи, известной специальности новобранец получал на груди мелом № батареи. Я стою в стороне, на меня все новобранцы смотрят и, наверное, каждый думает себе, что с ним будут делать? Покончив с мастеровыми, разреженные ряды сомкнули, полковник подходит ко мне и ставит на грудь мелом № 1-й (значит 1-я батарея), а затем идет по шеренге и пишет: 2, 3,1, 2, 3 и т.д. Нас теперь водворили и прикрепили к условному №-ру, 1, 2 и 3, как некогда царь Борис Годунов в Юрьев день прикрепил крестьян к земле.


© БУ «Госистархив Чувашской Республики» Минкультуры Чувашии, 2013-2016 г. Издание 4-е, дополненное.

бонна - воспитательница детей, среднее между гувернанткой и простой нянькой, образованная нянька, в дореволюционной России - воспитательница из иностранок при маленьких детях в буржуазно-дворянской семье
Эммануил Александрович Ватаци (19.05.1856-1920), тайный советник, гофмейстер. Из потомственных дворян Могилевской губернии, сын генерала от артиллерии. Получив прекрасное домашнее воспитание, учился в Императорское Училище правоведения в С.-Петербурге, которое окончил в 1877 г. с правом на чин 10-го класса; затем слушал лекции в Берлинском университете. Службу начал кандидатом на судебные должности при прокуроре С.-Петербургской судебной палаты, в 1878 г. и. д. секретаря палаты. В 1879 г. переведен в военное ведомство с откомандированием в распоряжение Туркестанского генерал-губернатора для занятий в канцелярии. В 1880г. назначен Казалинским (Сыр-Дарьинская область) уездным судьей. В 1883 г. перешел на службу в Министерство юстиции, а в 1884г. — в Министерство внутренних дел. В 1886 г. в г. Цеханове (Плоцкой губернии, Царство Польское) и. д. комиссара по крестьянским делам. В 1886—1891гг. комиссар по крестьянским делам в Плоцком уезде. С 1891 г. член Келецкого по крестьянским делам присутствия, а затем — Плоцкий вице-губернатор. В 1898—1901 гг. Сувалкский губернатор, в 1901—1904 гг. Ковенский губернатор. В 1904 г. назначен Харьковским губернатором, а через несколько месяцев занял пост директора Департамента общих дел МВД. В 1905—1906 гг. занимал пост товарища министра внутренних дел. В августе 1905 — апреле 1906 гг. входил в состав Особого совещания для рассмотрения дополнительных правил к законам о Государственной думе. В марте 1906 г. назначен сенатором, присутствовал во 2-м Департаменте Сената. С 1909 по 1915 гг. помощник по гражданской части наместника на Кавказе генерал-адъютанта графа И.И. Воронцова-Дашкова. В 1915 г. вышел в отставку и поступил на частную службу к крупному предпринимателю, нефтепромышленнику Лианозову
Новогеоргиевская крепость (бывший Модлин) — Варшавской губернии и уезда, в 14 верстах ниже Варшавы, при слиянии Вислы с Буго-Наревом. Собственно крепость, служащая редутом обширному укрепленному лагерю, лежит на правом берегу Вислы и Буга, но предмостные укрепления обеспечивают сообщение с левыми берегами обеих рек. Крепость заложена Наполеоном; один из редутов до сих пор носит название "Наполеоновского". Настоящий свой вид крепость приняла при императоре Николае I, посетившем ее 17 раз
Мищенко Павел Иванович (22.01.1853—1918) — русский военный и государственный деятель, участник Туркестанских походов, Туркестанский генерал-губернатор, командующий Туркестанским военным округом. Учился в 1-й Московской военной гимназии, окончил 1-е военное Павловское училище, Офицерскую артиллерийскую школу. Начал службу в 38-й артиллерийской бригаде прапорщиком. Принимал участие в Хивинском походе (1873 г.); в русско-турецкой войне 1877—1878 годов и Ахал-Текинской экспедиции 1880—1881 годов. С 1899 года служил на Дальнем востоке в должности помощника начальника охранной стражи Восточно-Китайской железной дороги. В 1900—1901 участвовал в боевых действиях во время «Китайского похода». 22 декабря 1900 г. награждён орденом св. Георгия 4-й степени за выдающиеся подвиги во время военных действий в Манчжурии, причем, будучи окружен в Манчжурском районе во много раз превосходящими силами китайцев, успел пробиться с вверенными ему чинами, нанеся китайцам большой урон и не оставил в руках неприятеля трофеев. С 1903 года П. И. Мищенко занимал должность командира отдельной Забайкальской казачьей бригады. Во время русско-японской войны в мае и июне 1904 года отдельная Забайкальская казачья бригада, которой он командовал, сдерживала наступление японцев на Гайджоу и Сахотан, во время ляоянского сражения прикрывала правый фланг русских войск во время отхода к Мукдену. Во время одного из боёв в декабре 1904 года он получил ранение в ногу. С февраля по апрель 1905 г. он являлся начальником Урало-Забайкальской сводной казачьей дивизии. Со 2 мая 1908 года по 17 марта 1909 года исполнял должность Туркестанского генерал-губернатора и командовал войсками Туркестанского военного округа. В этот период он также являлся наказным войсковым атаманом Семиреченского казачьего войска. С 1910 П. И. Мищенко становится генералом от артиллерии, а в период с 1911 по 1912 годы исполняет обязанности войскового наказного атамана Войска Донского. Во время Первой мировой войны командовал сначала 2-м Кавказским армейским корпусом и затем с 1915 года 31-м армейским корпусом на Юго-Западном фронте. После Февральской революции отстранен от поста командира корпуса и уволен от службы по болезни с мундиром и пенсией. После своей отставки он постоянно носил знаки различия. Когда в 1918 году во время обыска в его доме в Темир-Хан-Шуре представителями новой власти были отобраны его погоны и боевые награды, Павел Иванович Мищенко застрелился
имеется в виду колонна короля Сигизмунда – памятник королю Сигизмунду III на площади перед Королевским дворцом в Варшаве
автор допустил небольшую неточность - Александровским вокзал стал именоваться с 14 мая 1912 г. в связи с переименованием Смоленской железной дороги в Александровскую. В период описываемых событий – Брестский вокзал, в настоящее время – Белорусский
город в Симбирской губернии, ныне административный центр Ардатовского района Мордовии
село в Лаишевском уезде Казанской губернии, ныне Лаишевского района Республики Татарстан