Лодка была не так длинная, но широкая, 2 пары весел и кормовое. Время было 4 ч.[аса] дня. Я сел первый в весла и второй, а третий в кормовое, отплыли от берега, вода была спокойная, рулевой не опытный в правлении лодки, идет не по течению а на укос к противоположному берегу. «Дай я» - говорит другой – сел, у него не лучше, а мы знаем гребем, потом третий сел, тоже четвертый взялся - еще хуже, а лодка приближается к берегу, наконец, подошла моя очередь, я сел, взял руль, пустил в воду, подожму под лодку, лодка поворачивает влево, от лодки – лодка вправо - ах вот в чем соль! Говорю гребцам: «Навались на весла», а сам стал им помогать и направил лодку прямо на землянку бакенщиков, так верст семь. Быстро доплыли и остановились. Лодку вытащили на берег, привязали за дерево, сами пошли в землянку, там было два человека, которых мы спросили разрешения переночевать. Они разрешили, варились у них картофель и чай, мы внесли водку, колбасу и белый хлеб. Поужинали всей кампанией и легли на земле спать. В ночь разразилась гроза и буря, деревья гнулись как конопля. Утром едва стало светать, мы встали, спустили лодку, уложили в носовой части багаж, я сел на свое место – корму, и гребцы чередовались. Лодка шла так ходко, до пристани Топорино 100 верст, мы приплыли туда в 11 ч.[асов] дня, здесь мы попили чаю - и в путь. Плыли до темных сумерек, до д. Березовка – на правом берегу реки. Пристали к берегу, пошли на гору в селение и в первой с огоньком избе попросились ночевать, пустили. Взошли, попросили самовар и принести водки. Поужинали и спать. Утром встали и в лодку. Поплыли дальше. Погода стала холоднее, через промежутки времени выходили из лодки на берег, разминались, грели ноги. Часа в 2-а двое вышли из лодки и пошли сухопутно до Бирска– 9 верст, а нам пришлось плыть 36 верст. Подплывая к Бирску – сели на мели, темно, не видно куда двигаться. Стали спором в песок веслами толкать лодку. Слава Богу, сдвинулись. Приплыли к берегу Бирска, пошли на берег в чайную. Наши двое молодцов нас ожидают. Здесь напились чаю, легли спать. Утром снова в лодку и плыть до пристани Дертюли. Не доплыли 12 верст, заночевав в татарской деревне. Зашли к татарину, он не отказал, а предложил знаком: «Иди баня, баня бульно хуруша». Я сейчас же принял его предложение и с другим пошли в баню. Пришли из бани, надо бы чай пить, чаю у нас не было, спросили у хозяина, а он говорит знаком: «Чай-та, вся деревня - да нет. Муллы может быть есть чай-то». Я пошел к мулле, выпросил чаю на заварку кирпичнаго. Здесь у нас заболел Баранов – мой партнер по работе. На лодке везти опасно. Лодку продали за 60 коп. и наняли подводу, довезти 12 вер. до перевоза на пристань Дертюли. Пошли на берег, чтобы лодку отдать купившему, а она оказалась на том берегу. Я взял с собой Никанора и переехали на ту сторону с перевозчиком, взяли свою лодку, сели. Был ветер и косые волны. Я Никанору сказал: «Пускай весла круче и глубже, чтобы волны не мешали», а он испугался то и говорит: «Мы утонем». Я лодку держу в разрез волнам, а он только и говорит: «Мы утонем». Я не теряя присутствия духа, помогал ему грести и направлял лодку к берегу. Пристали благополучно. Сдали лодку и пошли горами пешком к перевозу, везя на санях больного Баранова. Подошли к перевозу, паромные мостки затопило прибывшей в реке водой, к перевозу подъехал татарин с возом лыка, я попросил его лошадь, верхом подъехать к мосткам, он выпряг и дал мне. Я сел, поехал, лошадь дошла до мостков и легла в воду и я с ней. Весь обмочился и тут как на грех пошел снег и ветер. Я бросил лошадь, стал звать кого либо со мной ехать на стоящей у мостков лодке, нашелся один из наших ребят, сели и поплыли. Переплыв р. Белую, я побежал в первую попавшуюся избу. Там жили две сестры, одна вдова, другая мужем брошенная. Я стал снимать свои сапоги – не могу, сапоги были длинные – узкие, уже решил отрезать голенище, как сапог поддался – снял. Залез на печь греться – сушиться. Потом пришли и остальные, здесь ждать пришлось до 3 часов следующего дня, т.к. на пристани получилось сообщение, что идет пароход в Казань на ремонт. Мы утром перешли на пристань, купили у рыбака, подъехавшего на лодке, живую фунта на 3 стерлядку, стали на пристани варить уху. Закончили с ухой, подошел пароход с легкой баржей груженной 2500 пуд. мочалом. Мы вошли на пароход, командир сказал: «Ребята, до куда дойдем, за то и заплатите». Пароход шел пока было видно, а потом повернулся боком на воду, бросил якорь – ночевать, ибо сигналы уже были сняты. Утром выбрали якорь, стали поворачиваться – не могут поворотится, пароход упирается носом в берег, а кормой в песок. Нет-то нет – повернулись – пошли. По заходе солнца вышли в Каму. На Каме шел сверху лед. Баржа зарискнула за льдину, оторвало буксир – связали, натянуло – узел хмызнул. Снова связали и пошли в затон Дербешко. В ночь затон заморозило на вершок. Мы встали рано, вышли на палубу, с палубы на баржу и так вышли на берег. Пошли в калачную пекарню, попили тут чаю, я взял пилу и подрезал у сапог каблуки.